Песочная терапия как метод коррекции девиаций социального поведения

В настоящее время в мировом сообществе особое внимание привлекают проблемы повышенной агрессивности, зависимого поведения, избегания социальных контактов и нежелания (или неспособности) профессионально реализовываться и создавать семейные отношения. Перед психологами, врачами, педагогами, социологами встает ряд актуальных вопросов. Каковы причины такого поведения? Как его избежать?

В ходе консультативной работы с клиентами, страдающими от одного или нескольких проявлений девиантного поведения, проводимой в русле психодинамического индивидуального подхода, мы наблюдали проблему незавершенной сепарации от матери.  Поэтому мы поставили перед собой задачу исследовать связь между незавершенной сепарацией от матери и девиантным поведением ее взрослого сына или дочери, а также определить мишени для психологической коррекции их отклоняющегося поведения.

Отклоняющееся (девиантное) поведение – это устойчивое поведение личности, отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся ее социальной дезадаптацией. Отклоняющееся поведение выражает социально-психологический статус личности на оси «социализация – дезадаптация – изоляция». При этом оно является результатом сложного взаимодействия социальных и биологических факторов, преломляемых через систему отношений личности [Змановская Е.В., 2003].

Известно, что важную роль в происхождении девиантного по­ведения играет тревога. Эмоциональные проблемы порождают труд­ности релаксации (расслабления) и саморегуляции в целом. Нару­шения также затрагивают регуляцию произвольных действий — целеполагание, планирование, оценку и самоконтроль. Саморегу­ляция, в свою очередь, может быть нарушена вследствие лично­стных особенностей, таких, как неразвитая речевая регуляция, низ­кая рефлексивность, заниженная самооценка [Змановская Е.В., 2003]. Поэтому, исходя из запроса клиента, мы выбрали мишенью для проработки социальную тревогу.

Социальное тревожное расстройство стало широко распространенным по всему миру. Только в США около 15 миллионов американцев страдают этим заболеванием [Tsan V., 2020].  В Европе доля социальной тревоги от общего числа психических заболеваний составляет от 7 до 13% [Kovár I., 2018]. В справочнике по диагностическим критериям Американской психиатрической ассоциации (DSM 5) [2013] определение социальной тревоги гласит: «выраженный и постоянный страх перед ситуацией, когда человек сталкивается с людьми, которых он не знает, или совершает одно или несколько социальных действий или действий, которые могут быть произведены на глазах других. Он был описан как» страх, что человек будет вести себя таким образом, что он будет унижен или смущен».

Связь между социальной тревогой, приводящей к насилию, и сепарацией была подтверждена турецкими исследователями, которые изучали поведение подростков методом когнитивно-поведенческой терапии в возрасте от 13 до 17 лет. На основании опросов 317 девушек и 296 юношей было показано, что для субъекта очень важно реализовать эмоциональную автономию в контроле над склонностью к насилию, преодолении социальных тревог и достижения индивидуации от семьи в подростковом возрасте, как критическом периоде развития личности. В ходе исследования было выявлено, что 1.Существует значимая связь между уровнем социальной тревожности подростков, эмоциональной автономией и склонностью к насилию. 2.Уровень социальной тревожности подростков положительно предсказывает тенденцию к насилию.3.Уровень эмоциональной автономии подростков будет негативно предсказывать склонность к насилию [Kılıçarslan S., Parmaksız I., 2020].

На сегодня наиболее часто используемой формой психологического воздействия на личность с отклоняющимся поведением признается поведенческая коррекция, являющаяся синтезом нескольких направлений. [Змановская Е.В., 2003]. Часто пациенты, страдающие социальным тревожным расстройством, проходят комбинированное лечение когнитивно-поведенческой терапией и медикаментозной терапией, призванной ускорить выздоровление. Однако существует предположение о негативном влиянии фармацевтических препаратов, поскольку из-за снижения интенсивности тревоги медикаментозным путем успешных когнитивных изменений может и не произойти, то есть человек так и не научится полностью противостоять тревоге [Kılıçarslan S., Parmaksız I., 2020]. Поэтому поиск новых методов, позволяющих мягко, но результативно воздействовать на социальную тревогу без применения медикаментов, является актуальным.

Песочная терапия [Штейнхардт Л., 2001] является методом, совмещающим в себе субъективную и проективную психодиагностику и психологическую коррекцию. Она позволяет выявить причины мотивации, побуждающей человека к нежелательному поведению, выразить эмоции клиента, когнитивно переработать информацию и самостоятельно принять новые решения, воздействовать на саморегуляцию клиента на уровне его бессознательного и, наконец, прописать новые действия, основываясь на том ресурсе, который доступен для клиента в настоящий момент времени. Таким образом, для немедицинской психотерапии социальной тревоги, как части девиантного поведения клиента, песочная терапия была выбрана нами, как наиболее мягкий и быстрый метод, способствующий длительному сохранению полученных результатов.

За психологической помощью обратился мужчина 44 лет, занимающий крупную руководящую должность. Он не женат, не имеет детей и проживает с родителями. Семейное положение его устраивает. Ранее он обращался к нам по причине плохого самочувствия, связанного с нарушением пищевого поведения, профессиональным выгоранием и невозможностью нормально выполнять свои прямые обязанности. Причиной обращения в настоящее время стал тот факт, что у него сильно повысился уровень агрессии по отношению к окружающим людям, что стали отмечать его подчиненные. Также по его словам любое общение с незнакомыми или малознакомыми людьми стало причинять ему душевную боль. При необходимости вступить во взаимодействие с другим человеком клиент впадает «в ступор», и у него появляется желание выпить алкоголь, чтобы снять напряжение. Другие способы расслабления ему не помогают.

В ходе сессии клиент начал вспоминать свои походы в поликлинику в подростковом возрасте. Он был очень робким и чувствовал себя жертвой. Для клиента посещение поликлиники было сродни катастрофе. Клиент перешел в состояние крайнего возбуждения и начал кричать с употреблением ненормативной лексики. Мы предположили, что причиной социального тревожного расстройства его личности является психологическая травма из детства.

Клиент сказал, что в нем поднялся страх, смешанный с агрессией. Он описал свое состояние как ярость, ненависть, головокружение и готовность идти и убивать. Самые сильные эмоции вызывало в нем лицемерие и фальшивка, которые для него связались с образом общества.

Мы попросили его выставить песочную картину, на которой с помощью фигурок из коллекции изобразить поход в поликлинику в подростковом возрасте. Клиент выбрал в качестве образа самого себя Бегемотика, недалеко от которого расположил фигуру Потрепанной Утки, олицетворяющей «бабу из поликлиники». Вокруг них располагались фигуры Насекомых, изображающих персонал – служащих регистратур и врачей. При этом Насекомые вызывали у клиента страх, а Потрепанная Утка презрение и жалость. Клиента удивило осознание того, что источник злости и опасности ассоциируется у него исключительно с женской фигурой.

Проработав один такт психологической травмы социальной тревоги клиента,  по его состоянию мы увидели, что можно сразу идти глубже в поисках более раннего такта, являющегося причиной ярости на медперсонал поликлиники.

Вскоре клиент в ходе монолога вышел на рассказ о родительских фантазиях. Оказалось, что с мамой у него периодически вспыхивали «жуткие скандалы». Мама записывала его в кружки, мотивируя свое решение, что ему нужно туда ходить. Клиент отвечал маме криком, что никуда не пойдет. Мама в ответ кричала еще громче. Они обзывали друг друга «последними словами». В итоге клиент соглашался ходить на кружок, хотя и ходил туда, «как на Голгофу».

Клиент пришел к выводу, что ходил на кружки исключительно по материнскому принуждению. По его мнению, мама принуждала его посещать кружки, так как считала, что это необходимо для гармоничного развития.

Мы попросили выбрать и привнести в песочную картину тот образ мамы, которая заставляет ходить его на кружки. Клиент выставил фигуру Красавицы. Вместе с клиентом мы смогли сформулировать, что мать проявляла к нему эмоциональную агрессию и манипулировала на его чувстве вины, добиваясь, чтобы он делал то, что она считала правильным.

Оказалось, что клиент ругался с матерью все школьные годы. В детском саду, по его словам, он был совершенно безвольным, скулил и плакал, но даже не думал сопротивляться. Куда мама вела, туда и шел. По мнению клиента до 3 лет ребенок подобен животному, с ним бесполезно вести какие-то диалоги, его нужно просто «упаковывать» и нести туда, куда надо родителям.

На основании данных сессии мы сделали вывод о том, что первый такт психологической травмы, приведший к социальному тревожному расстройству, произошел с клиентом в раннем детском возрасте. На данный момент времени клиент не готов к ее проработке и осознанию. Второй такт травмы произошел в школьные годы во время повторяющихся скандалов с мамой и ее манипулирования сыном через чувство вины. Третьим тактом явилось взаимодействие с посторонними людьми, в первую очередь, работниками поликлиник, после чего у клиента стало развиваться социальное тревожное расстройство.

Заключительную часть сессии мы провели с целью уменьшения аффективной нагрузки и поиска ресурсов клиента. После сессии его состояние стало хорошим, спокойным, уравновешенным, хотя присутствовала усталость из-за выплеска большого количества агрессии.

На основании анализа представленного случая были сформулированы следующие выводы:

1. Нарушение эмоциональной связи между матерью и сыном  в раннем возрасте привело к устойчивой фиксации клиента на чувстве вины и тревожном  ощущении собственной плохости. Эмоциональное слияние с матерью выражалось в неспособности клиента понимать и адекватно выражать  собственные желания, чувства и мнения. 
2. Манипулятивно-симбиотическое поведение матери способствовало формированию защитной  агрессии, которая была вытеснена  из-за страха потерять родительскую любовь.  В подростковом возрасте нормальная агрессия, необходимая  для здоровой сепарации  и нормальной социальной адаптации, была подавлена.
3. В ходе развития личности вытесненная и подавленная агрессия  на мать, сместилась  в область социальных отношений на более безопасные объекты и трансформировалась в неконтролируемые реакции ярости, что в свою очередь привело к аутодеструктивным  эпизодам профессионального выгорания и нарушения пищевого поведения, а также к агрессивному обращению с подчиненными.
4. Представленный случай подтверждает гипотезу о влиянии незавершенной сепарация от матери на формирование девиаций социального поведения личности.

На основании проведенной работы возможно предположить, что в случае незавершенной сепарации от матери в юношеском возрасте, склонность к возникновению социального тревожного расстройства личности и насилию возрастает и не исчезает с течением времени сама по себе.

Социальная тревога может возникнуть у подростка, воспитываемого в полной и интеллигентной семье и проявиться у взрослого человека, который на первый взгляд кажется социально успешным.

Проработка психологических травм, явившихся причиной социальной тревоги и повышенной агрессии, то есть оказание психологической помощи взрослому человеку в процессе его сепарации от матери, может оказать существенное влияние на уменьшение уровня социальной тревоги и устранение девиантного поведения личности в целом. Безусловно, этот процесс требует бережной и длительной психологической помощи. Нашему клиенту было рекомендовано продолжать аналитическую психотерапию.

Метод песочной терапии показал себя, как подходящий для решения таких трудных и запутанных задач междисциплинарного толка, как работа с девиантным поведением личности.